В канун дня рождения знаменитого прадеда к ней по традиции приезжали школьники, учителя и глава администрации Красного Профинтерна, родственники, сотрудники Ярославского художественного музея, филиал которого в помещении бывшей лепной школы должен быть открыт к 1000-летию города и где Ирина Николаевна уже сейчас состоит в скромной должности техника-смотрителя.
Гости чаёвничали за гостеприимным столом, вели неспешные разговоры. Ирина Николаевна – до недавнего времени учительница – выросла тоже в семье учителей, где не принято было «примазываться» к имени знаменитого предка. «У него была своя жизнь, у нас своя», – любил повторять её отец Николай Владимирович. Так и жили, не подчёркивая родство, делясь семейными воспоминаниями только с самыми близкими.
Николай Владимирович Опекушин с супругой Анной Павловной прожили жизнь скромную и достойную, о чём в Рыбницах и округе до сих пор помнят их ученики. Никаких реликвий в семье не было, домашний архив давно читан и перечитан и, казалось, никаких сюрпризов преподнести не может.
И вдруг находка! Она станет настоящим открытием не только для тех, кто интересуется Опекушиным просто из любознательности, но, наверное, и для исследователей его жизни и творчества тоже. В «маминой папочке», в которой, кажется, не должно быть никаких документов, относящихся к прадеду, Ирина Николаевна обнаружила переписку отца с исследователем творчества Опекушина москвичом А. М. Багриновским. В начале 1960-х годов тот приезжал в Рыбницы и заинтересовался рассказом Николая Владимировича о том, как он молодым человеком ещё до революции ездил к своему знаменитому деду в Петербург.
Николай Владимирович нарисовал план квартиры на углу Каменноостровского проспекта и Песочной улицы, указал назначение комнат, расстановку мебели. И вот теперь листок этот перед нами. План сделан небрежно, видимо, по ходу разговора. На другом листке тот же план, вычерченный более аккуратно, похоже, в ответ на письмо Багриновского.
Это письмо тоже здесь. «Великая просьба к вам заключается в следующем, – говорится в нём, – сделать поправки по плану и отметки по вопросам, которые к нему приложены». Исследователь объясняет свою настойчивость тем, что «иного более достоверного свидетеля, чем вы, Николай Владимирович, на свете не существует, а ведь это достояние истории искусства».
Ответил или нет Николай Владимирович – неизвестно. Но черновик его письма Багриновскому с «расшифровкой» плана квартиры в той самой папочке в Рыбницах сохранился. К сожалению, «расшифровка» представляет собой описание только одной из десяти комнат – гостиной. О других можно судить лишь по коротким пометкам на плане и комментариям Ирины Николаевны (на снимке).
Она считает, что отец хорошо знал комнаты «по передней линии»: кабинет, зал, большую столовую, гостиную с балконом. В другие, внутренние помещения – комнаты дочерей, кухарки и прочие – он, наверное, и не заходил, так как их обстановка не обозначена.
Тем не менее у нас есть уникальная возможность войти в гостиную скульптора Опекушина. Такую, какой увидел её его внук Николай Владимирович. Цифрами помечены мебель, которой она была обставлена, и другие предметы интерьера, указанные на плане:
«к. 1 – гостиная.
1. Камин.
2. Качалка гнутая, финская берёза. Дедушка любил сидеть в ней перед горящим камином с железной клюкой. Здесь же собирались по вечерам и остальные члены семьи (неразборчиво), освещённые от горячего камина.
3. Угловой диван, но им почти не пользовались, чаще всего на нём лежали журналы, газеты.
4. Круглый стол – кругом лёгкие кресла, их брали, подсаживаясь к деду у камина.
5. На прутяной подставке цветы с очень мелкими нитевидными ветками.
6. Стены в гостиной отделаны лепной работой – симметрично расположены виньетки из растительного мира, как будто листья одуванчиков и каких-то колокольчиков. На голубовато-зелёном фоне они выпукло выделялись своей белизной. Виньетки окантованы рамкой. Балкон прямоугольный, но с сглаженными в овал углами. В гостиной на стене напротив камина висит картина – автора не знаю, а содержание таково: вечер после бури на море, рыбачки в белых чепцах помогают втащить большую лодку на берег, а к домикам, поднимаясь в гору, ведут под руки плачущую женщину, с ними идёт мальчугашка и бежит чёрная собачонка. Картина висела в слабо освещённом месте, и по вечерам, когда горел камин, она была ещё печальнее. Дедушка говорил, если засыпал, что на неё смотрит (неразборчиво). Двери в гостиную из зала на две створки и всегда были открыты».
Документ удивительный. В нём ведь не только описание комнаты, но и характер хозяина, его привычки, уклад жизни дома. Внимательное чтение, слово за словом может открыть многое исследователям, а всем нам хотя бы отчасти представить, каким был не хрестоматийный, а живой Опекушин.
Найденные документы Ирина Николаевна Морозова в канун 170-летия своего замечательного предка передала филиалу Ярославского художественного музея в Рыбницах. Директор филиала Ирина Ивановна Зенкина, которая рассказала «Северному краю» об этой находке, закончила тем, что петербургский дом, в котором находилась квартира скульптора, стоит и сейчас. На нём мемориальная доска. Рядом с домом – мастерская Опекушина, в ней и в наше время работают лепщики.
Татьяна ЕГОРОВА